– С тобой как с человеком, – ласково сказал Бабкин. – А ты херами обкладываешь. Куда это годится, Антон Антонович.
Несколько секунд она смотрела на него, не меняясь в лице, а затем обмякла. Казалось, лицо ее под воздействием внезапно усилившегося земного притяжения сползает вниз – и щеки, и веки, и кожа на скулах. Бабкин даже привстал. Ему показалось, что она сейчас умрет на их глазах.
Коридоры, зеркала, портреты… Со стен на них смотрела Изольда: молодая, с дерзкой улыбкой, с гитарой в руках. От запаха у Тишки закружилась голова. Ей хотелось выйти на свет, и она свернула в первую же открытую дверь. Женька шагнула за ней.
– Схватили вы его, наверное, потому, что он был маленький, – продолжал студент. – Или просто сверху лежал? А, Евгения?
– …Уезжай отсюда, Венька. – Татьяна покосилась в сторону крыльца. – Если вам тяжело, зачем себя мучить?
Бабкин покрутил снимок перед глазами так и сяк, сказал себе, что нечего выдумывать, и взялся за следующий.