– Помню я их, – кивнул Бабкин. – Это те самые, неопознанные, из дома Изольды. Тогда следователь не нашел, кому они принадлежат.
Татьяна ушла, но нехорошее предчувствие никуда не исчезло.
– И вы хотите сказать, Савельев получал эти гонорары?
Юра рос серьезным, сосредоточенным, много читал (что еще делать, когда валяешься в постели с температурой) и отказывался понимать, зачем нужно терпеть ледяную воду и холодный ветер. С отцом его родила одна черта – упрямство. Прохор тщетно пытался заставить сына делать хотя бы утреннюю зарядку. Юрка, только выбравшийся из простуд, желал лишь одного: чтобы его не трогали. Он знал, что промежуток между болезнями будет недолгим, и отказывался тратить ресурсы своего тела на то, что не приносит ни малейшего удовольствия.
Несомненно, Прохор все там переставил. Интересно, сохранился ли портрет на стене, свидетель моего преступления?
Девочка хотела только одного – уйти. Уже не только стены, но и сам Пашка расплывался перед глазами. Вкрадчивый голос льется в уши и застывает там, как смола.