Больше Тишка вопросов не задавала. Послушно топала за неожиданным спасителем, радуясь, что не пришлось стучаться в чужие двери и просить помощи.
– Прошу прощения! – весело сказал Вениамин, подойдя к нему. – Все спина моя многострадальная. Пока комплекс упражнений не закончу, человеком себя не чувствую.
Но мысль об ошибке Вениамина не принесла утешения.
Но внезапно сообразила, что дом принадлежит не ей. Женьке постоянно приходилось усилием воли возвращать съехавшую кальку воображаемой действительности к грубому рисунку реальной жизни.
Господи, но ведь правда же, все так и есть. Мама и в самом деле часто разговаривает по телефону, и на Тишку временами смотрит так странно…
Раиса беспомощно шевелила губами. Она пыталась и не могла выразить, что неправильно, когда дети не слушаются взрослых, что так не должно быть и что она сама всегда слушалась родителей, а потом слушалась мужа, и теперь временами на нее накатывает липкий страх, что Прохор умрет, и тогда ей некого будет слушаться, а иногда хочется, чтобы это поскорее случилось… Страшно, очень страшно вглядываться в самого себя, хотела сказать Раиса, гораздо страшнее, чем в другого, и еще хотела добавить, что она ведь безумно любит Прошу, но спохватилась, что разговор был совсем не о том.