Татьяна помассировала виски. Опять голова ноет к вечеру…
Итак, Вениамин актерствовал. Само по себе это ничего не значило. Въевшаяся привычка нравиться собеседнику – и только. «Учти, чем он зарабатывает на жизнь, – напомнил себе Макар. – У него профессиональная деформация. Учителям свойственна назидательность, политикам безапелляционность, а карманный гуру просто обязан обращаться к тебе с прочувствованной речью».
– Молчи, Давид! Я хочу, чтобы этот человек присылал нам отчеты.
Варнавина передернуло. Он протянул руку, не глядя, как слепой, нашарил чашку, но на полуслове забыл про чай.
Это была одна из тех двух птичек, которых Лелик видел на сливе. Рыжая огненная грудка, пушистые перышки на брюшке. Крошечные лапки скрючены, как старушечьи пальцы. Пленка на глазах.
С другой, он все-таки нашел выход. Не в детях обретет продолжение, так во внуках.