Поскольку внутри все и без того клокотало от ярости, этот эпизод стал последней каплей. Я открыла рот, намереваясь высказать входящей жертве все, не выбирая выражений, и так и застыла. Потому что на пороге ректората Академии Стихий стоял самый обалденный парень из всех, кого я когда-либо видела.
Вслух я этого, разумеется, не произнесла, но догадаться, о чем подумала, было несложно. Вот и зараза из зеркала догадалась.
Окинув поднос пристальным взглядом, я довольно хмыкнула. Набирая еду, в которой здесь не ограничивали, я пожадничала и очень удачно взяла не только горячее, но и бутерброды. Как чувствовала, что понадобятся, честное слово.
— Вы могли отправить за ней кого-нибудь другого, — огрызнулся Эмиль, и я, наконец, вспомнила, где слышала это имя.
— У тебя нет вещей, — продолжал монстр, — об этом все знают. Если придешь в другой одежде, возникнут вопросы. Про шкаф с ходу никто не вспомнит, но рано или поздно догадаются, или вообще обыск на чердаке устроят. И тогда ты останешься и без шкафа, и без твира.
Когда вызванное этим зрелищем оцепенение спало и я нашла в себе силы подойти к зеркалу и приглядеться, выяснилось: это не просто пятно — это символ! Заключенный в круг не то иероглиф, не то какая-то руна.