– А дом-то какой? – рассудительно поинтересовался старший.
– Еще бы! Это Прохор делал. Он фотографией увлекался. У него камера была с огромным объективом! Ну хобот, натурально. Он иногда уходил снимать с утра, а потом на целый день запирался у себя наверху. Проявлял там чего-то, печатал…
Вероника откинула перекладину, потянула ржавую дверцу и не удивилась, когда та с трудом, но приоткрылась.
– Я в спальню заглянула. Между прочим, знаешь, сколько тут еще комнат! Мы с тобой…
– А тут я прикинул, каково тебе все это видеть, – так же спокойно продолжал Пашка. – Как будто у тебя родного отца отбирают, да? Я б, наверное, вообще убил за такое. Если б кто-нибудь подъехал к моему папаше с такой темой, что, типа, хочу с тобой на коврике кверху задом торчать и мычать по утрам, я бы ему рыльце подрихтовал. И плевать на карму! Так что я тебя понимаю.
Он подошел, сел на край дивана. Загрубевшим пальцем провел по атласной щеке.