Дворжик помолчал. Потер нос. За все эти годы ему ни разу не довелось обсуждать Генкину смерть. И как же нелепо все вышло…
Но этот способ ему не нравился. Это был илюшинский метод, а не его.
– У меня было очень развитое воображение, – сдержанно ответила девушка. – Я жила наполовину в своем собственном выдуманном мире, и, поверьте, он был для меня более чем реален. К тому же во многих отношениях я была гораздо младше своих двенадцати лет. Да, я серьезно думала, что видела тролля. Точнее, что-то страшное. Нечеловеческое. Мне казалось, Изольда дала жизнь этому существу, а мы каким-то образом разбудили его. Или разгневали. В общем, я ощущала свою вину.
– Две недели, – повторяла про себя Тишка. – Две недели!
«Сжечь дом, – подумала Вероника. – Вывести Яну и Лелика. Спалить все дотла».
Бабкин раскрыл альбом и, не удержавшись, присвистнул.