– Женька, – машинально повторила я. – Заверила?
«Где ты спрятал фотографии, сволочь?» – в тоске спросила Вероника покойного Прохора.
– Умница, – осклабился Бабкин. Это выглядело как улыбка акулы, обнаружившей пловца в километре от берега. – И не вздумай орать. Я сразу нервный становлюсь, могу обидеться.
– Бедная ты моя девочка, – с невыразимой жалостью сказала Людмила. – Почему же ты молчала! Приезжай скорее, детка.
Уже засыпая, я пообещала себе обойти завтра все помещения. Включая мансарду. Да, мансарду в первую очередь.
– Вряд ли. Если на мне стояло клеймо «убийца», то на ней – «мать убийцы». Это не способствует взаимопониманию с родственниками.