– Юрка? Да он бы приплатил, чтобы я сдох поскорее.
– Она умерла от сердечного приступа, – сдержанно ответил он.
Старуха напоминала бы городскую сумасшедшую, если б не ее манера разговаривать, высокомерная до такой степени, что собеседник невольно ощущал себя глупцом. Изольда не общалась – она снисходила. Не здоровалась – награждала своим вниманием.
– Вовсе я не маюсь, – бодро сказала Татьяна. – Работается мне здесь хорошо. Янка счастлива, поправилась на два кило. Не выдумывай!
Сергей чуть не рассмеялся. Самодовольный хозяин жизни боялся чахлого, трусоватого, тощего Козицкого? Пятнадцать лет назад расклад был тем же, Бабкин мог в этом поклясться. Ему был неплохо знаком типаж Дворжика: неумный хвастливый парень, однако предприимчивый и склонный к риску. Много таких ему встречалось в девяностых.
Вот она, эта комната, на фотографии, подписанной: «2012 год». Толстая старая Раиса серьезно смотрит в объектив. Дед снимал широкоугольником, в кадр попали почти все предметы обстановки.