– Чтоб он сдох, сука! – выругался Дворжик.
– Ну знаешь! Я бы тоже стал трусом, если бы ты пригрозил мне шею свернуть.
– Виктор Иванович! – обрадованно воскликнул он. – Наконец-то! А я как раз в Москве. Можно к вам подъехать?
Он забалтывал ее, но судя по всему, реплики были выбраны неправильно. Голубые глаза по-прежнему расширены, как у взбесившейся ангорской кошки, и нож на изготовку.
Митя сел рядом. Дотронуться до старухи он не мог, как ни пытался себя заставить. Но ему виден был приоткрытый глаз, смотревший куда-то на край ковровой дорожки. В том, с каким пристальным вниманием глаз изучал рисунок коврового орнамента, была такая очевидная смерть, что Дворжика пробрал озноб.
Едва прохожий скрылся, Женька перебралась повыше и уселась рядом с Тишкой.