— Есть! — обрадовался Васильев, тут же меняя позицию. Теперь он с максимально беззаботным и даже наглым видом уселся за рубкой, положив на колени штурмовую винтовку, на которую вдобавок к коллиматорному прицелу уже успел нацепить тактический фонарь.
Медленно переглянувшись, синяки снова уставились на меня, после чего один из них, тот, что был ближе, небрежно повернул голову направо, словно для обмена мнениями, и я обомлел, ожидая, что он заговорит с напарником нормальным людским языком. Это был тувинец. Туву порой называли Сибирским Кавказом в верховьях Енисея в худшем смысле этого слова, мне рассказывали, что уровень бытовых убийств там был выше среднего по России... Та же беда, что и с северными народами, не принимает их организм спиртного, не справляется. Выпив, многие звереют, хватаясь за ножи.
— Миша? — повернул я голову к Мозолевскому.
Конечно, готовность к выживанию у тех же эвенков высокая. Если вспомнить, что индейцы Сибири как-то жили без огнестрельного оружия, лодочных моторов и снегоходов, без лекарств и средств лова, то логично будет и предположить, что и эвенки какое-то время смогут прожить без всего этого, постепенно опускаясь по цивилизационной лестнице всё ниже и ниже… Была бы в целости и сохранности тайга с рыбой в реке, зверем и птицей в сосновых борах. Но никаких иллюзий я не питаю, прошли те времена, когда абсолютно все эвенки были отличными охотниками и рыбаками. Система социальной поддержки своё дело сделала, предоставив шанс перейти желающим к другой жизни, индустриальной, а вот сами народы — нет. Так и сидели по посёлкам, забывая свои же умения и промыслы.
Гораздо легче жить отшельником, знаете ли, если ты в урочный час замечаешь вдали точку-букашку далёкого вертолёта, пролетающего низко над тайгой, наблюдаешь, когда над тобой по строгому расписанию режет небо пополам инверсионный, как принято говорить в простонародье, след огромного «Боинга-777», а вечерами в избе стареньким радиоприемником ловишь сигналы станций, вещающих на непонятных языках.
Решёта, скосив глаза влево, во второй раз обратил внимание на Васильева, а очень неприятный тип по имени Рига следил за ним постоянно. Вошедший в роль пацан в ответ выпячивал челюсть и вызывающе вскидывал брови в стиле «подраться хочешь?».