— Ну да! Василий Яковлевич, наш радист сам признался! — парировал Ваня, легко переобувшись.
— Он выстрелил! — заорал, поднимаясь в кресле, Яша.
После смерти Сталина систему свернули, но обстановка лучше не стала, количество краевых тюрем и колоний, куда отправляли заключённых со всей страны, оставалось огромным. Многие освобождённые пытались временно зацепиться тут, встречались и беглые, прячущиеся по чащобам.
О, прогресс, руку протягивает! Вот и пусть побеседуют, раз получается.
— Гарантирую, сам видел фамилию, — подтвердил я свои слова.
Кенвудовский трансивер исправно сканировал эфир и одновременно караулил сигнал от Екатерины. Запалив небольшую газовую плитку, я полез в шкаф, вытаскивая с полок всё необходимое для вечернего кофе с пряниками, чтобы быстро согреться, и уж потом выйти на площадку.