Поискав глазами упавшую на пол монетку, я поднял ее и посмотрел сторону.
Десяток лысых охранников борделя, жмущихся к дальней стенке гостевого зала, тетку с фигурой дирижабля, пытающуюся спрятаться за административной стойкой, Жанночку с окровавленным кинжалом в руке, и меня, бедного-несчастного, почти невинного и почти пушистого, замершего посреди этого бедлама.
Нет мыслей. Нет ощущений. Нет времени. Есть только боль.
- Стоять! Ты это... - совесть пару мгновений боролась с жабой и хомяком, но все же победила их и жестоко изнасиловала, хохоча как безумная что-то про кофе и стрекоча стрекозиными крыльями. - Возьми одну из лошадей с поклажей.
- УУУ! - девушка посмотрела на эту парочку полным ненависти взглядом и кинулась в их сторону с воплями: - Ну, все уебки! Пизда вам!
Подумав, я все же решил копье с собой не брать, а оставить его привязанным к седлу Кроконяшки - в закрытых помещениях эта длинная хреновина будет только мешаться. Туда же, в седельные сумки, отправились трофейные, еще с подземелья Ма Оу, эльфийский и прямой мечи - я ими все равно не пользуюсь, только зря на поясе болтаются. Саму же няшку-поняшку отправил тихариться по ближайшим домам, потому как трехглазая восьмилапая зверюга - это первый ориентир, по которому меня будет искать стража.