Эннис откозырял и побежал обратно к своему БТРу.
Подойдя еще ближе к разбитой колонне, Спейд рассмотрел, что и обозначения на всей технике были одинаковые – сине-черно-белые флажки и либо три синих льва на желтом щитке, либо черный щиток с вертикальным мечом, желтой полосой в виде старинной крепостной стены и тремя синими львами, либо серый орел с мечом в одной лапе и желтым щитком со все теми же тремя львами в другой – именно орел с мечом был нарисован на БТР-80 и «Зиле».
– Да кто бы сомневался. В общем, этого вашего Кофиньо мы, от греха подальше, уже отправили с попутным бортом в Бонн, а оттуда в Штаты, и пусть с ним там разбираются психологи, психиатры или военная прокуратура. Что с вами делать – мы еще решим. Пока нет распоряжений давать делу ход. Но как все сложится дальше – неизвестно. Ваше счастье, что у нас мало людей, а предстоят большие учения. Это понятно?
– Сэр! – доложил он. – Поляки выпустили все оставшиеся на нашем объекте ПРО в Слупске «Томагавки»!
Резкий свистящий звук над головой вырвал Кажоровского из состояния дремоты. А потом где-то над местным хранилищем ГСМ словно что-то лопнуло – раздался чудовищный взрыв, превративший топливные резервуары в одну очень большую, огненную вспышку. Рвануло так сильно, что пилоты в кабинах «F-16», казалось, ощутили дрожь земли.
Полотно шоссе было истыкано воронками, проломами и трещинами разного размера, под ногами хрустели песок, куски асфальта и металлические осколки. Про себя Борис отметил, что проехать через этот участок груженым фурам будет довольно затруднительно, поскольку придется объезжать весь этот разгром по обочине, тем более что на обочине тоже наличествовало несколько свежих воронок.