– Вот и умница! А сейчас тебе лучше уйти. Сможешь добраться до общежития? – Люков скользит рукой в карман, поднимает мою ладонь и вкладывает в нее бумажную купюру, зажимая в кулаке. – Держи…
Вчера, а уже сегодня, с такой легкостью бросившейся в огонь.
Вот так – коротко оборвав нити, уходит светлой тенью в ночь, оставляя меня одну, а я понимаю, что не хочу отпускать его. Не могу! Потому что это тоже выше моих сил – остаться без него. Потому что все, что я думала о нем, думала о себе – все ерунда! Глупость! Тлен! Ничто! Пыль перед откровением, накрывшим меня с головой. Пониманием, что только он сейчас важен для меня, только его близость, только его руки, только его тепло.
Руки Шамана мерно катают в пальцах черные бусины чёток, пока узкий взгляд сверлит мое лицо.
Мне не нравится выражение ее лица. Оно странно неживое и отрешенное, как будто ей все равно, что происходит вокруг. Но сероглазой птичке не провести меня. Она смотрит так, как смотрит в мир человек, которого оскорбили.
– Вот и хорошо. Потому что я наконец-то разгадал причину сумасшествия сына, и теперь точно знаю, что тебе удастся вернуть его. И мне вернуть, и себе.