Не знаю, скольких женщин ему довелось раздеть, сейчас я не хочу об этом думать, но он долго играет с нашим общим желанием, трогая, перебирая пряди моих волос, опуская ладони вдоль спины до самых ямочек на пояснице. Оглаживая талию, касаясь живота, возвращаясь к плечам, – познавая меня так же внимательно, как я его минуту назад.
Старушка стоит, никуда не спешит и сверлит меня осуждающим взглядом. Спорить с такой бесполезно, и от стеснения и злости я еще раз трижды нажимаю на кнопку звонка и подступаю к двери ближе.
– Тут, сынок. Любуется лошадками. Любознательная у тебя девочка.
– Женя, я знаю, он тебя послушает, я все же отец, хоть и не самый лучший. Проси у меня что хочешь! Я многое могу сделать для тебя. Хочешь, ты уже через час будешь щеголять в шубе из соболя на зависть Ирине? Я готов быть очень щедрым, Женя!
На нем лишь тонкий джемпер, джинсы, ботинки и черная кожаная куртка с воротником стойкой, небрежно распахнутая на груди. Отросшие светлые волосы треплет студеный ветерок – вокруг сгущающийся зимний вечер, и даже мои раскрасневшиеся не пойми отчего щеки кусает злой декабрьский мороз, – а парню, похоже, все нипочем. И все же… Мне ужасно неудобно за свою невнимательность. Надо же было так отвлечься! Но вид ухоженных красивых лошадей совершенно сбил меня с толку, заставив позабыть обо всем. А ведь парень так быстро приехал и нашел меня.
– Это он не серьезно. Не обращайте внимания на Илью, – прошу мужчину, чувствуя неловкость за его сына. Растерянно мну на коленях белоснежную салфетку, наблюдая, как Люков останавливается возле пепельной блондинки и склоняет к ней голову. – Не понимаю, что на него нашло.