– Это Женя. Женя Воробышек, – представляюсь я, – знакомая Ильи Люкова. Помнишь?
– Понимаешь, кажется, твой брат и отец… Они думают… Думают, – девчонка хмурит лоб и утыкается взглядом в мой подбородок, – что мы вместе. Представляешь? И я не знаю почему.
Где-то далеко играет свирель – нежно, будто поет молоденькая девушка, но вдруг затихает под раскатистое ворчание грома…
– Не оставлял, – вспоминаю вежливое дознание Романа Сергеевича, касающееся моей семьи, и буквальную опеку мужчины. – Даже наоборот, всячески развлекал расспросами и не спускал глаз. Илья? – Обернувшись за плечо, нахожу взглядом темноволосую, ссутулившуюся фигуру Якова, замершую у камина.
– Босс, где Яшка? – спрашивает Илья некоторое время спустя, когда мы все выходим на улицу, и мама отвлекается на братьев, чтобы привести в чувство их по-обезьяньи перекошенные от обилия ярких впечатлений физиономии.
– Кто? Евгения? – невозмутимо спрашивает Босс и изучает меня пытливыми глазами.