Вот дурында, и ведь даже не заметила как!
– А что я-то? Что я?.. Ты расскажи старой дуре сказку, я и послушаю. Раздули с мамкой секрет!
– Да? – я на миг теряюсь от такого уверенного заявления, но тут же вспоминаю слова Ильи о том, что математик – жадный сыч, и он с ним договорится. Вот только не приняла сказанное всерьез, хотя должна была, зная парня. – Но как же, Илья… – растерянно моргаю сквозь очки, отводя от лица непослушные волосы, так и норовящие улететь вслед за шаловливым январским ветерком. – Если… Если ты договорился за деньги, то я не смогу тебе так сразу вернуть. Я взяла отпуск на время сессии и… И потом, что Игнатьев подумает? Ведь так нельзя!
Сейчас мне кажется, что назови я его тогда Менгьяо или Ли, я бы точно так же не ошибся, а тогда… тогда я был впечатлен, поверил и почти не удивился, когда Донг поселился в фанзе для слуг и стал часто навещать меня.
– Ненавижу тебя! Не смей прикасаться ко мне, слышишь! Не смей!
На мужчине дорогой костюм с белоснежной рубашкой, шелковый шарф и пальто, от него за версту разит силой и надежностью, он слишком «другой», слишком тверд для привычного нам круга людей, чтобы не напугать маму. Его рука касается ее локтя…