– Ты слышал, папуль, как он ее назвал? Я тоже хочу быть птичкой! Ну, хотя бы ласточкой!
Мне это кажется таким странным и непонятным, что я усилием воли возвращаю свою пульсирующую в недоумении память в еще одну мужскую спальню, которую так стараюсь забыть. Чужую и неуютную. Где тоже была тишина и мягкая постель, а радушный хозяин хотел казаться куда приветливей Люкова. Вот только покоя мне там не было. И сном забыться – спокойно и легко, так, как случилось в квартире Ильи, я так и не смогла.
– Надо же? – замечает, удивленно вскинув брови и поигрывая улыбкой на пухлых губах. – Какие мы стали чуткие к мнению богатенькой толпы и смазливых девочек. Раньше тебе было на всех плевать.
– Мир, – киваю я и вдруг замечаю изумленно: – Колька, что с твоим лицом? Я думала, Танька пошутила, а у тебя и правда, что ли, глаз подбит? Ты чем это занимался в свой день рожденья? – требовательно поворачиваю парня к себе за подбородок, разглядывая. – Кулачные бои устраивал?
«Конечно, Илья. Я приеду к тебе… Если хочешь…»
Моя птичка. Только моя! Клянусь, я сделаю все в этой жизни, чтобы ты была счастливой!