Я надеваю улыбку и шагаю навстречу мужчине. Поднимаю руку, чтобы опустить ее на галантно предложенный локоть, но сын неожиданно опережает отца.
Гость (обводя взглядом горизонт): Здесь вид отменный, право слово! Давно не видывал такого, чтобы и море, и простор… И лес, и степь, и гряда гор. Я с благодарностью, синьора, иной отвергну приговор.
– Так как? – довольно скалится Танька. – Подошли Илюшке твои кружевные бикини, а, Жень? Или он предпочел винтажный свитер? Представляю, каким он в нем перед тобой красавчиком валялся! А БДСМ было? Признавайся, Женька! А то он с виду, ммм, такой брутальный чел, прямо до дрожи. Одни глазюки карие чего стоят! Точно не мой Серебрянский.
Отштукатуренной куклой быть не так уж сложно. Во всяком случае, думаю, Ирина очень удивится, когда узнает, что в умении накладывать макияж и «делать лицо» я с успехом могу посоперничать с ней. Я знаю, во мне говорит уязвленная женская гордость и просто человеческая обида, но когда я выбираю нижнее кружевное белье, я надеваю на себя самое откровенное, цвета вспененного шампанского. То самое, что идет в комплект к выбранному мной платью, таким смелым выбором надстраивая важную ступеньку внутренней уверенности в себе.
– Привет! – и вновь поворачиваюсь к вездесущей Эллочке, оказавшейся вдруг у моего плеча. – Вы ошибаетесь, Элла. Я не имею к Игорю никакого отношения и никуда не исчезала. Просто к маме зашла повидаться.
Она вновь садится на постель, сминая на коленях халат. В комнате холодно, она только что пришла из душа… Я вижу, как кожа на голых икрах девчонки покрывается мурашками.