Его лицо не меняется, как ожидается мне, всего лишь омрачается усталостью и печалью. Слова не жалят, а значит, слухи, наперекор словоохотливому окружению, остаются только слухами, и бывшей модели второсортных журналов так и не удалось забраться под Босса. Что ж, старик хоть в этом ты молодец.
Он остриг свои светлые волосы и стал, кажется, еще сильнее. Свободные серые штаны туго перетянуты на гибкой талии темным поясом-кушаком, на широких плечах и спине следы от множества ударов…
– Рома, надеюсь, твой китайский товарищ настроен положительно, и не предскажет крах моего банка? А то я приду к тебе за займом! – совсем как ребенок сипит взрослый, уже грузный мужчина, похохатывая в кулак.
– Это ты меня прости, девочка, я вновь забылся.
– Да, не отпускай. Дотронься до меня еще раз, птичка. Ради бога, сделай это!
– Зашибись, Илюха! – выпускает Бампер кольцо дыма, поднимая бровь. – Аппаратура в смысле. А клуб, – лениво сплевывает в пепельницу, – сральня против нашей куколки. По мне, так на хер тебе этот притон сдался? С этими их, – брезгливо кривится, – подпольными боями и наркотой. И вообще, Илюха, – стирает улыбку с широкого веснушчатого лица и смотрит на меня серьезными глазами, – я с тебя пухну. Не надоело при твоих мозгах кулаками за бабло махать?