То есть у кого-то все-таки существуют хоть какие-то зачатки совести.
— А ты… ты бредишь! — с отчаянной смелостью пискнула я.
Один конкретный твир слов монстра то ли не понял, то ли сделал вид, что не понял. Маленький меховой клубок даже не пошевелился, а у меня челюсть отпала.
— Твиры не едят сырого мяса, — как-то виновато прозвучало в ответ. — А на кухне и в столовой установлены ловушки. В нашем мире во всех домах такие ставят, как у вас на крыс и мышей. Поэтому он жил здесь.
В аудиторию, где проходили занятия с Шанарин, я вошла с самым серьезным, но немного запуганным видом. Строить из себя неуверенную, забитую жизнью студентку было легко и даже чуточку приятно.
Я тоже изумилась. Просто совсем не ожидала, что «синий» опознает шкаф. Причем вот так, с ходу, с одного взгляда.