– Со стороны института нас ждут репрессии? – со страхом поинтересовалась я.
– Не понимаю, для чего это вообще, – пробормотала я.
– Прошу запомнить, – продолжил ректор, и внезапно его голос стал во много раз громче. Он буквально оглушал: – ПОСЛЕ ПЯТОГО ВЗЫСКАНИЯ ПОСТАВЛЮ ВОПРОС ОБ УЖЕСТОЧЕНИИ НАКАЗАНИЙ!
– Вознесенская, вы ведь прекрасно знаете практику, да? – со странной интонацией в голосе поинтересовался Дазар.
Теперь я почувствовала себя еще хуже. Отец Диаркана наблюдал за мной, как кот за мышью, но я патологически погруженный в себя интроверт, поэтому фиг ему, а не реакция.
Мы подошли к друзьям, и у меня возникло чувство дежавю. Разве что в этот раз команда стихийников наговорила мне комплиментов на долгое время вперед.