Она медленно повернула голову. Глаза были какие-то странные, на лицо наползала бледность.
Стена словно вскипела — то, что казалось половинками желудей, отделилось от нее, оставив бесчисленные ряды аккуратных ямок. Туча коричневых «желудей», на лету выпуская блестящие острия, рванулась навстречу с невероятной скоростью — так, что Сварог не успел ничего сделать…
— Если хочешь, я ее выброшу, — быстро сказала Яна.
С треском разломив печать, бросил на Интагара быстрый многозначительный взгляд. Тот поднялся, отошел подальше к стене, заложил руки за спину и притворился, что с видом записного искусствоведа разглядывает старинное батальное полотно, где была мастерски изображена конская сеча.
— Понятно, — сказал Сварог. — А теперь будьте-ка любезны ответить: что вы сами обо всем этом думаете? Только правду. Не можете не знать, что я безошибочно умею определять ложь.
— Практические шаги сами собой напрашиваются, — сказал Сварог. — Запускать туда нашу аппаратуру рискованно — мало ли какие будут последствия. Остаются люди. Разумеется, большую научно-исследовательскую группу туда посылать нельзя — вызовет нездоровый ажиотаж. Остается самый простой и эффективный выход: отправить туда человека два, замаскированных под местных. Язык тот же, различие в выговоре всегда можно списать на какой-нибудь провинциальный акцент — у нас на Таларе такое встречается сплошь и рядом, наверняка и там хватает местных говоров. В случае любых несуразностей они и будут себя выдавать за провинциалов из глуши, не знающих очевидных вещей, — кто этому удивится? Везде обстоит одинаково. Побродить два-три часа, присмотреться и прислушаться… В конце концов, это не пещера людоеда и не придавленный сапогом жесткой военной диктатуры город — беззаботное местечко развлечений и увеселений, где полно приезжих, и к ним давно привыкли…