Таксист проворно выскочил из машины и рысцой припустил куда-то вправо: там протянулись рядком шесть полукруглых окошечек (закрытых) со светящимися буквами «Кассы». Впрочем, «Кассы» светились бледно-зеленым гнилушечьим светом, а повыше горела красным большая надпись: «ПРОСИМ ИЗВИНИТЬ, БИЛЕТОВ БОЛЬШЕ НЕТ». Там тоже стояла кучка людей, человек в двадцать, но державшихся спокойнее и увереннее, чем не попавшие в театр зрители: те, даже аристократы, беспокойно толкались, иные пытались пролезть в первые ряды, как будто это могло чем-то помочь.
Он все же сбил ее с темпа и отвел от цели — она, несомненно, метила в горло, но, услышав его крик, на миг растерялась, нелепо мотнулась в воздухе… и впилась в левую руку пониже плеча, словно по инерции.
— И в том же звании, — сказал Сварог. — Ты умница, быстро соображаешь…
— Твое право, — повторил Сварог. — А тебе не приходило в голову что я, еще не попав на Сильвану, сумею тебе отомстить полной мерой? Так, что не умру от тоски и среди баланайских девушек?
— Только мне, думаю, лучше уйти, — прошептала Яна не без сожаления. — Я же чувствую, что изрядно их стесняю своим присутствием…