Стрелы, как ежа, утыкали первого из мёртвых единорогов, кстати имевшего не один рог, а целых три. Правда, два из них торчали из его лба абсолютно несимметрично и, кажется, являлись лишь выступившими наружу обломками черепа. Дальний родич лошадей потерял от нескольких десятков попаданий всего около трети здоровья и в долгу не остался. Выдав нечто среднее между ржанием и злобным рыком, он словно взорвался, выстрелив торчащими из гнилого тела костями. Снаряды эти летели в разные стороны, но всё же, очевидно, не совсем куда придётся, ибо после первого залпа с насыпи кувыркнулось не меньше десятка человек и втрое большее количество обзавелось довольно неприятными ранами, навесившими на них ещё и двухсекундный паралич и отравление магией смерти. И по закону подлости среди замерших статуями на эти мгновения оказался один из тех, кто держал верёвочную лестницу. А его напарник в одиночку не удержал сплетённый из канатов трап и камнем слетел вниз, приземлившись на самый верх образованной двумя избранными жребием «добровольцами» кучки.