Валя снова улыбнулась, прижавшись ко мне всем телом. Водитель дружелюбно подмигнул мне в салонное зеркало заднего вида, я подмигнул ему в ответ и зарылся лицом в волосы моей любимой.
– Ой, ладно, Тань, скажешь тоже… Пусть поживёт пока, а там посмотрим, на что он годится.
Наутро Валентину снова подташнивало. Даже на какое-то время она закрылась в уборной, вышла оттуда бледная и вспотевшая.
Рабочий день начался с разгрузки картофеля и капусты. На этот раз мне был выделен халат, пусть и довольно потрёпанный, но благодаря ему я и моя одежда после разгрузки оставались чистой.
Не торопясь, я добрёл до площади Ленина и здания обкома партии и облисполкома. Если память не изменяет, то сейчас тут процессом рулит первый секретарь обкома партии Лев Ермин. Дальше – дом быта, кафе «Светлячок» и упомянутый Валентиной «Мясной пассаж», а также расположенный напротив магазин «Три поросёнка». Перестройка прикажет всем им долго жить. Хотя «Пассаж», кажется, прикрылся раньше.
«Ремонт обуви» находился на нижнем этаже дома быта. У Михалыча имелся свой закуток, оборудованный прессом и ещё каким-то станком непонятного назначения с торчащим внутри ботинком. От общего коридора он отделялся простой фанерной дверью. У окна, большие стёкла которого были изнутри заклеены газетами, притулился стол на тонких металлических ножках с облупившейся чёрной краской, накрытый клетчатой клеёнкой. На этот стол я сразу и выставил бутылку «Посольской», отметив, что глаза Михалыча тут же забегали.