Ничего себе! Ха, а неплохо жилось в советское время писателям. И ведь сколько из них потом кляли советскую власть, мол, перекрывали кислород своей цензурой. Не знаю, как насчёт цензуры, а то, что многие из них обзаводились квартирами и машинами, да ещё дети и внуки на заработанное ими безбедно жили, – это факт. Глядишь, ещё и мне повезёт протиснуться в эту кормушку.
– Давай его, какая разница, чай, позовут. Ты там один Серёга? Ну и ладно, не перепутают.
Ивашутин задумчиво постучал ручкой по столу, глядя на лежавшее перед ним письмо. И без того в последнее время спится плохо, а тут ещё это… Головная боль на ближайшее время обеспечена. Сразу столько неожиданной информации, и всё нужно тщательнейшим образом проверить. Проверим. Проверим и найдём, иначе грош нам цена.
Завмагом покачала головой, по выражению её лица трудно было догадаться, какие чувства она испытывает.
Но перепечатывал я не «ТАСС уполномочен заявить», а «Печальный детектив» Астафьева. Да-да, осилив за один день творение Семёнова и ещё раз заглянув в обстоятельно составленную аннотацию, я понял, что уже на стадии публикации у соответствующих органов ко мне могут появиться вопросы. А откуда у вас, товарищ, такие сведения? Да, имена и фамилии другие, названия некоторых стран изменены, но тут прямо вылезают факты одного дела, которое мы ведём. Вот под Трианоном явно подразумевается Огородник, который после возвращения из Боготы, есть мнение, был завербован ЦРУ. А давайте-ка проедем в одно место, мы там с вами более конкретно поговорим…
После второго куплета все пели несложный припев уже хором. Было это громко, мощно, и неудивительно, что я тоже вошёл в раж. Только я закончил своё импровизированное выступление, как дверь в актовый зал приоткрылась и в дверной проём просунулись головы любопытных работников ВААПа.