— Нет. Она геноведьма. И она в некотором смысле приходится мне матерью. Если я отпущу тебя, это ничего не изменит — ты попросту не способен служить для меня источником опасности. А Гретель способна. Я не могу исключать, что ей удастся создать эффективное зелье, способное уничтожить клетки моего тела. А ведь она захочет это сделать — хотя бы для того, чтобы отомстить за своего непутевого брата. Известно, что геноведьмы бывают очень настойчивы. Поэтому я не могу просто оставить ее за спиной. В отличие от тебя, она и в самом деле может оказаться моим врагом. Может быть, даже самым опасным из всех возможных. Всего лишь разумная осторожность.
— Не переживай, братец. Ты ведь действительно руководствовался лучшими намерениями. Но ты всего лишь человек. А люди часто совершают не то, что нужно, или что-то путают. Это в их природе.
Гретель взглянула на Гензеля и вдруг неожиданно подмигнула ему.
Гретель удалось презрительно и весьма естественно махнуть рыжим хвостом.
Она вела их с Гретель все дальше и дальше, в мясном доме оказалось множество комнат. Были крохотные комнатушки из обвисших мышц, чьи волокна выглядели разбухшими и сероватыми, — геноведьма ворчала, что здесь неважное кровообращение, оттого они годятся только под чуланы. Были галереи и переходы, длинные и узкие, напоминавшие кишечные витки, и пол в них скользил из-за настила, похожего на тончайший упругий ворс. Были воспаленные железы в стенах, источающие вонь и едкий гной. Были помещения, безмерно заросшие жировой тканью, — ее лоснящиеся белые вкрапления подчас превращались в подобия грибов и сталактитов.