— В нашем шкафу в Шлараффенланде не было.
Мехос и в самом деле занес огромную руку, которая теперь двигалась неуверенно, рывками. Но вместо того чтобы ударить Гензеля, он помедлил и с оглушающим звоном вдруг ударил себя в грудь-кирасу. Еще один удар. Еще. Дымящийся мехос ворочался, скрипел, дергал головой и раз за разом наносил себе сокрушительные удары. Точно пытался проделать отверстие в своем прочном панцире, чтоб выпустить наружу мучающую его боль. Из зарешеченного отверстия рта доносилось утробное хриплое подвывание вперемешку с шипением — ни дать ни взять кто-то медленно сгорал в раскаленном чреве медного быка…
Клеток было много, всех возможных размеров, и занимали они существенную часть площади дома. Судя по всему, сын Карла любил гостей.
— Так-так-так, — сказала женщина, без смущения разглядывая его и Гретель. — Вот это новости. Я думала, видела уже всех зверей Ярнвида, даже самых причудливых из них. Но, оказывается, ошибалась. Подобных зверят мне видеть еще не приходилось.
Гензель понадеялся, что хруст мяса на зубах позволит лжи пролиться более непринужденно, замаскировав фальшивые интонации. Услышь принцесса правду — пожалуй, призовет своих ручных чудовищ… Может, рассказать ей треть правды? Трети правды вполне может хватить одной маленькой и одинокой принцессе. Главное, сокрыть от нее другие две трети. Но Гензель понимал, что и это не в его силах.
— Все удовольствие с лихвой досталось мне, — криво усмехнулся Гензель. — Он заведует «Театром плачущих кукол». Его бессменный директор, режиссер и антрепренер.