Последняя надежда растаяла в одиннадцать часов. Тётя Шура молча сидела на кухне за столом и смотрела в одну точку. Соседки пытались как-то успокоить и обнадёжить её, но всем всё было ясно. Даже Вовке, который, уже не скрываясь, плакал у входной двери.
— Миш, чего ты орёшь на неё, как боцман на салагу?
Впрочем, это всё касается мирной жизни. Сейчас вещи выглядят совершенно иначе, чем раньше. Пожалуй, Саша зря опасается. Сейчас его тайна никого не заинтересует. Вон, тот же Валька Смирнов, с кем я на чердаке дежурила. До войны для него было бы Величайшим Открытием, узнай он, чем именно Сашка Круглов вечерами занимается в своей комнате. А сейчас? Допустим, рассказала бы я ему про Сашино увлечение. И что? Валька равнодушно пожал бы плечами и сказал, что ему всё равно. У него мама умирает от голода и такие глупости его не интересуют. И вообще, это Сашино дело. Хочет он этим заниматься — пусть. Ему, Вальке, совершенно на это наплевать.
Чего там горит-то? А, понятно. Эти сволочи детскую библиотеку подожгли. Ту самую, куда Мишка ходил. Я и Лёнька тоже туда записаны были, но мы редко ходили. Как-то мы не очень любили читать. А вот Мишка любил, особенно если про море или приключения. Мишка очень много читал, а потом часто мне пересказывал. Мне самой читать не очень нравилось, но слушать, как Мишка пересказывает прочитанную книгу, я очень любила. Вечером лягу спать, а Мишка садится рядом с моей кроватью на стул и тихонько, чтобы не мешать остальным, рассказывает мне о морях, плаваниях, экспедициях, исследователях, путешественниках. Очень интересно.
…Говорят все радиостанции Советского Союза. Центральная радиостанция Москвы начинает передачу с Красной площади парада частей Красной Армии, посвященного 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции…
— А чего? Нормально получилось. Мы как раз их на той неделе в клубе проходили. Вот я и решил попробовать, как завяжется.