— Мы ход к ним проковыряли сбоку. Но узкий он. Не выходит шире. Сильно боимся ковырять. Нужно, чтобы кто-то пролез внутрь и помог им. Воспитательницу у них, похоже, убило. По крайней мере, взрослые снизу не отзываются.
— Да, а в кукольный домик кто песок сыпал?
Эх, жалко, что трамвай встал. Не ходит больше трамвай наш. Вроде бы, по центральным улицам ещё трамваи ходят. А на нашей улице движение прекращено. Приходится пешком тащиться. Две остановки. А потом ещё две.
— Не видела. А что за мальчишка? Как он выглядит?
Тут я поняла ту женщину, что привезла на пункт сбора свою ещё живую мать. Быть может, у них случилась похожая история? Если я прямо сейчас развернусь и пойду домой, то сегодня я ещё смогу дотащить Сашу до пункта сбора трупов. Чувствую, что смогу. Я заходила в школу и кушала суп. Сегодня — смогу. Завтра — нет. Без хлеба супа мне не хватит.
Что дальше было, плохо помню. Вроде, Сашка ползком вытаскивал меня с капустного поля, не позволяя встать. Потом мы ехали в трамвае. Какие-то люди. Что-то говорили. Я ничего не могла понять. Сидела, крепко обняв Сашку, и плакала ему в шею. Почему-то от него пахло ромашками. Это запомнила. Наверное, мыло такое.