А теперь я иду. Дома ждёт брат Саша, а я иду. Он ждёт. Верит, что я обязательно вернусь. И я вернусь. Непременно вернусь. Потому что без меня он пропадёт. Я не имею права не вернуться.
Трамвай. Стоит посреди улицы на путях, как какое-то сказочное ледяное чудовище. Весь в снегу. Прохожу мимо. В окошко вижу пассажиров. Двое мужчин и женщина. Сидят на сиденьях, как будто едут. Наверное, давно сидят. Ступени трамвая все в снегу. Скорее всего, шли мимо, устали, залезли посидеть отдохнуть. Так и сидят.
Чистое, безоблачное небо — это очень плохо. Это значит, что фашистам будет удобнее бомбить наш город. Как бы я хотела, чтобы сейчас небо плотно затянулось тучами, и пошёл бы долгий-предолгий нудный дождь. И им сверху стало бы не видно, куда бросать свои бомбы.
Пошла пехота в маскхалатах. Вот это сила! А теперь…
Люди были разбиты на отряды. Я не считала специально, но мне показалось, что каждый отряд по численности был примерно равен батальону. Впрочем, я могу и ошибаться. И во главе каждого такого отряда обязательно шёл командир. Обычно, лейтенант. Только эти командиры и были одеты в военную форму. Все остальные — в гражданской одежде.
Ой, дура я. Что ж без санок-то попёрлась такую даль? Не могла сообразить, что оттуда тащить чайник в руке ну совсем неудобно. И тяжело. Дура. Санки не взяла. А как сейчас удобно было бы на саночках везти чайник! Эх!