Всё, спать пора. Скорее бы завтра уже, как не терпится-то! А на следующую ночь кровати мальчишек нужно будет подальше от наших отставить, да и к самим мальчишкам завтра близко лучше не подходить, а то опять наберёмся. Завтра девчонкам придётся вечером без помощи Сашки вязать, а в кораблики вообще играть не будем. Нам с Синицыной к мальчишкам лучше завтра не приближаться. Ничего, потерпят один день без игры.
С осени эту бочку полностью заполнили водой. Но сейчас в ней один лишь лёд, примерно две трети бочки льда. Она давно промёрзла насквозь. Вот туда я зажигалку и бросаю. Неважно, что воды нет. Там только железо бочки и лёд. Поджигать нечего. Пошипит немного зажигалка, да и перестанет.
— Извини, Валь. Я просто вся вне себя. Вове совсем плохо.
— Так, всё, мальчики! Мальчики, убираем кораблики, ложимся спать.
Выстроилась огромная очередь, ведь 31 января, карточки мясные последний день действуют. И эти карточки почти у всех совсем не использованы. А тут курицы! И давали куриц не по двести грамм в руки, как многие опасались, а по карточкам. Сколько есть неиспользованных купонов на карточке — столько и взять можно. Хоть ты десять карточек принеси с собой, неважно. Кур завезли так много, что даже не всех успели распродать, хотя работу магазина в виде исключения продлили на час, он 31 января только в 22 часа закрылся.
Пока ехали к Бориному дому, Боря как-то сомлел. Кажется, спать захотел. На этот раз дома у Бори была мама. Она затискала и зацеловала ребёнка, а меня обозвала идиоткой. Борина мама за хлебом ходила. Вернулась из булочной — а сына нет дома. Куда бежать, где искать — непонятно. Нда. Это я, конечно, сглупила. Фактически ведь, похитила ребёнка. Нужно было записку оставить.