Хмурый седоватый дядечка прорезал в стекле аккуратное отверстие и вот как раз сейчас крепит там жестяную трубу. Нам печку ставят. «Буржуйка» называется. Во время Гражданской такие в Петрограде много у кого дома стояли. Дедушка Кондрат помнит, как он грелся зимой возле такой буржуйки.
— Я хлеб забыла купить. А сейчас папа обедать придёт. Нужно быстрее. Я вернусь сейчас.
Зашли все втроём в комнату. На полу стеклянное крошево. Окно зияет пустыми рамами. Нда. Работы стекольщику предстоит много. И стёкла бы нужно вставить поскорее. Уже осень, октябрь на дворе. Без стёкол в окнах зимовать ведь нельзя.
Хорошо. Хоть дуранду. А получше нет ничего? За получше, говорит, платить нужно. Немного подумав, я решила, что хуже не будет. Порылась у себя за пазухой и достала коробку с ложками. Серебряные, говорю. Старинные.
Да, трибун на стадионе имени Ленина больше не было. Сама бетонная чаша стадиона уцелела, но от трибун теперь в лучшем случае сохранились головешки, тут явно пожар был. А местами и головешек не сохранилось — вероятно, окрестные жители растащили на дрова то, что само не сгорело.
— Других у меня нет. Устала я, Саш. Не пойду сейчас на колонку. А воды в чайнике только на утро нам осталось, ты выдул всё за день. Нечем руки помыть.