Но сегодня дедушка Кондрат к нам в гости приехал. Приехал — и сразу скандал учинил. Как же так, да почему, да как вы так можете! Ужас. И всё это из-за того, что мы хлеб не весь выкупаем из того, что положено нам. Говорит, весь обязательно выкупать нужно, а потом сушить лишний. Он все голодный восемнадцатый год забыть не может никак.
Если мои письма не дошли, то повторю ещё раз. Служу я сейчас на Западном фронте, в 16-й армии. Я теперь танкист. Я механик-водитель на танке Т-26. Меня учили два месяца, прежде чем доверили управлять танком в бою. Самый первый раз в бой я попал 8 сентября, когда мы пытались отбить у фашистов деревню <ЗАМАЗАНО ЧЁРНЫМ>. Было очень страшно, пули щёлкали по броне. Но наш танк не подбили, хотя и деревню мы тогда не отбили.
— Нет. Не отвечать. Туркам не отвечать. Ближе, ещё ближе.
— Фёдор Фёдорович, а что ж мы не стреляем-то?
У Толика умирает мама. Я знаю, как это бывает. У меня вот точно так же умирал Вова. Молочка всё просил. Но где же я возьму его? А потом умирал Саша. Саша ничего не просил. Он просто молча лежал. И чтобы накормить Сашу, я обменяла серебряные ложки и все наши деньги на котлеты. Котлеты, которые нельзя было кушать.
Обед закончился очень быстро. Порции-то были крошечные. Ребята наверняка и вчетверо больше съели бы, если бы было. Я забрала Борю, помогла ему одеться, обмотала поверх пальто шалью и мы с ним ушли. Сашка остался в школе, помогать убрать со столов и помыть посуду. Правда, там мыть особо и нечего было. Дети свои тарелки в самом буквальном смысле слова вылизывали. На тарелках вообще ничего не оставалось. Да, а перед уходом Боре ещё и подарок дали — небольшой бумажный пакетик.