Полночи я просидела на кровати, не гася свет, и ждала, когда вернется Адриан.
Первую минуту Бьянка стояла не шевелясь, и я, не видя ее лица, была уверена, что она сейчас пристально наблюдает за мной, не зная, какой вопрос задать первым. Но, подняв на секунду голову, я с удивлением отметила, что Бьянка смотрит куда-то в сторону с таким выражением, словно она мучительно принимала какое-то решение. Затем, не сказав ни слова, она подбежала к шкафу, достала оттуда дорожный мешок, с которым, должно быть, приехала в академию, и начала решительно стаскивать с полок свою одежду. Увиденная картина так поразила меня, что я на секунду даже отвлеклась от сбора собственных вещей.
— Ты слышал наш разговор с Лэнгстоном в подземелье целиком?
Так, и откуда она вообще взялась? Ее ненависть — это не привычная нелюбовь вампиров к Этари вообще и наглой выскочке, в одночасье ставшей королевой, в частности. Тогда что? Арлион лично убил всю ее семью во время Кровавой войны? Или ее чувства направлены только на меня?
Ну раз так, то Надя с сегодняшнего дня может гулять по всему Вереантеру и, в частности, по любым злачным местам хоть в середине ночи, и ни один вампир не посмеет даже приблизиться к ней. В этом случае ее и впрямь можно спрятать в пансионе, а в дальнейшем посмотрим, как будут развиваться события.
— Но жизнь — это не шахматы! — возмутилась я. Хоть изначально я и не собиралась обсуждать вслух то, что испытывала в этот момент, меня вдруг прорвало, и слова вырывались торопливо и сбивчиво. Хотелось как-то оправдаться перед собой и в глазах окружающих, объяснить, насколько я самой себе противна после принятого решения… — Я этого не хотела! Не хотела новых смертей, из-за меня уже и так погибло достаточно!