Заснула я в ту ночь поздно. Поговорив с помощью зачарованного Кейном зеркала с друзьями, я изложила им свой план, выслушала упреки в безрассудстве, а затем легла, но сон не шел. Я продолжала твердить самой себе, что завтра трудный день, перед которым мне необходимо отдохнуть и набраться сил, но вместо этого продолжала ворочаться с боку на бок. Сначала я старательно концентрировалась на новостях о заговоре, продумывала возможные сценарии развития событий, пыталась предугадать, как поступит Лэнгстон, если ситуация начнет выходить из-под его контроля. Потом думала о том, как нам — «Воронам» — проникнуть во дворец и избежать ненужных жертв, а заодно спасти мое доброе имя королевы или, точнее, то, что от него еще осталось. Но к середине ночи я поняла, что заснуть мне не дает вовсе не коварство Лэнгстона и не тревога за завтрашнее мероприятие. Вместо этого в голову лезла одна-единственная настойчивая мысль, от которой я, как ни пыталась, не могла отмахнуться, и она, как надоедливый комар, жужжащий над ухом душной летней ночью, все возвращалась и возвращалась, не давая расслабиться.
— Магистр, мы что, пойдем на кладбище? — сквозь шум отодвигаемых стульев, убираемых в сумки учебников, шелест балахонов и глухой стук посоха о каменный пол прорвался голос Сида, и все замерли, молча воззрившись на некроманта, но тот и бровью не повел.