В этом был смысл. Если младшими детьми Натаниэль архивампир мог пожертвовать, чтобы добраться до Лэнгстона, то моей смерти он бы никогда не допустил.
— Первое — форма, в которой проходит бунт, слишком… серьезная. Меня не любят в Вереантере, это верно, и я допускаю, что среди вампиров могут ходить волнения из-за моей персоны, но восстание в Фермане — с убийством наместников, погромами и отсутствием каких-либо требований и видимых причин — слишком странно. Подобные мятежи устраивают, когда в области что-то неблагополучно: налоги слишком высокие или голод, или слишком тяжелые условия жизни — что угодно. А то, что король женился на ком-то неподходящем, не настолько вопиющее событие.
— Сборище вампиров-аристократов здесь — не просто дружеский визит. Только этих двух местных вампиров, мне кажется, можно не брать в расчет. А вот вся остальная компания явно заодно и что-то замышляет. Вероятнее всего, у них есть определенные планы насчет праздника зимнего солнцестояния, и нас туда пригласили для какой-то цели, — продолжая рассматривать некроманта, с ходу сообщил Грейсон, словно говорил о чем-то совершенно очевидном.
— Не беспокойтесь, магистр, — вежливо и предельно корректно ответила я. — Ничего не будет.
— Думала просто заматывать лица чем-нибудь темным, — призналась я. — Одними чарами не обойдешься: если столкнешься с каким-нибудь магом, он эту маскировку с тебя в два счета снимет. Да и делать каждому принципиально новую внешность трудно, а с закрытыми лицами проще — никто не разберет, кто там под черной тряпкой прячется.
— Я сделаю, — вызвался Фрост, и я благодарно ему кивнула.