Ответа Нины Ивановны он уже не услышал – полностью погрузился в скупые строки текста, описывающие странных крепких существ. Живут как последние сволочи, хамы, хулиганы, шпана. Агрессивные, жестокие, способные убить за косой взгляд. То есть – как самые обычные люди.
– Какой счет? – озадаченно переспросил Кобылин.
Метнувшись к перилам, Кобылин скинул в темноту еще парочку настырных тварей, протанцевал обратно к ступеням и с удовлетворением отметил, что ряды нападавших явно поредели. На верхней ступеньке было больше мертвых, чем живых. Через тела мертвых пауков уже не катила новая волна, нет. Лишь одинокие, покалеченные твари упрямо лезли вперед, словно ведомые лишь одним инстинктом.
Пистолет он выронил сразу, еще на лету, до того, как кубарем вкатился по обломкам косяка в черный проем двери. Остановился он, лишь стукнувшись о стену, уже внутри бытовки и тихо застонал. Правый бок сразу онемел, разом взвыли все ушибы и растянутые мышцы, а в глазах помутилось.
Он захлопнул багажник, втиснулся в кресло водителя, завел движок. И на секунду задумался.
Грохот выстрела заставил его шарахнуться в сторону – запоздало, потому как пуля уже прошла левее, пробив дыру в венецианской штукатурке на стене. Разворачиваясь, охотник взмахнул топором и, крякнув от натуги, разжал руки.