Кобылин вдруг растерялся. Он, конечно, никогда в жизни не забыл бы своего первого упыря, убитого на стройке совковой лопатой, но после него был второй, потом еще один и еще…
– И как можно скорее, – выдохнула Линда с долей облегчения. – Пулей сюда, понял?
Тварь и не пыталась атаковать. Она рвалась из хватки Кобылина, пытаясь выбраться из живого капкана и задать стрекача. По Алексею топтались острые сухие то ли лапы, то ли ноги, черная шерсть лезла в лицо, а под его руками плоть чудовища шевелилась так, словно гадина изнутри была набита чем-то живым и мелким.
– Вроде того, – сдержанно отозвался Кобылин. – Гриш, он совершенно серьезно говорил. Вроде как они все чувствуют приближение большой беды. И потому собирают чемоданы. Вроде как город в опасности.
– Ты это брось, – сказал наконец Кобылин. – Ты меня знаешь. Мне сказали, что подземный народец уходит из города. Верно?
Входом на баржу служил широкий мостик, который Алексей рискнул бы назвать трапом, хотя красная ковровая дорожка и золоченые столбики по краям напоминали, скорее, о кинофестивале, а не о морских приключениях. На берегу, у начала дорожки, стоял высокий и широкоплечий парень в кожаной куртке и джинсах. Он курил дешевую папиросу, задумчиво посматривая на гостеприимно распахнутые двери плавучего ресторана, но не двигался с места. Чуть дальше, в стороне, виднелась белая патрульная машина с синей полосой. В ней виднелись силуэты полицейских, не проявлявших никакого внимания к дебаркадеру.