Вся ее напускная игривость разом пропала – как не было. Ведьма стала серьезной, а ее взгляд вдруг приобрел неожиданную жесткость. Вокруг глаз появились морщинки, скулы отвердели, и Кобылину вдруг стало ясно, что в целом-то ведьма, пожалуй, постарше его. А насколько – лучше не задумываться.
– Да, да, – с раздражением отозвалась Вера. – Сейчас он пахнет этим местом. Рыбой, тиной, прогорклым маслом, дешевыми духами – всей этой дрянью, что пропитала эту баржу. Теперь, если будет нужно, я этот комок запахов отслежу. Но как ты так умудряешься, а? Словно губка впитываешь все окружающие запахи.
– И сразу закончил, – перебил Борода. – Все, Леш, сворачивайся. Самое главное ты узнал – это нелюди. Нелюди убили нелюдь, вот и весь сказ. Все, тема закрыта.
Помотав головой, Григорий отступил на пару шагов назад, в темноту переулка. Потом сунул руку в другой карман и вытащил второй телефон. Он был меньше первого и значительно старше. Никаких модных экранов, стеклышек, камер… Просто брусок с кнопочками. Задумчиво глянув на него, Борода тяжело вздохнул. Вот бы сейчас на дачу! Сесть за деревянный стол, махнуть стакан водки, закусить огурчиком. Потом облокотиться о шершавые доски, запустить пятерню в черные жесткие кудри и завыть в голос что-нибудь протяжное да тоскливое.
– Тогда какого черта вы мешаетесь у меня под ногами, когда я пытаюсь его спасти? – рявкнул Кобылин.
Привставший было Кобылин рухнул обратно на колено, впился взглядом в круглые глаза крысы.