Натужно хрипя, Кобылин подмял под себя вампира, чувствуя, как тот дерет в клочья его плечи, защищенные только спортивными щитками, спрятанными под курткой. Навалившись коленями на хрупкую грудь упыря, охотник взмахнул клинком, рубя серые лапы чудовища, как сорную траву, потом, улучив момент, воздел клинок над головой, готовясь пригвоздить вампира к мокрой земле. В ту же секунду упырь подтянул ноги чуть ли не к подбородку, оттолкнул охотника коленом и, едва тот подался назад, лягнул его второй ногой.
– А ты, значит, собираешься предотвратить освобождение монстра, напав на отряд других отмороженных монстров?
Ведьма перевела взгляд на охотника, и ему показалось, что она стала еще бледнее, чем раньше.
– Что ты будешь делать? – шепнул Треш, видя, как Кобылин, ничуть не таясь, спускается по ступенькам.
Едва кроссовки Кобылина коснулись травы, в его недрах куртки загудел телефон, поставленный на виброзвонок. В тишине ночного парка этот звук прозвучал достаточно громко – так, что Кобылин, шипя от ярости, захлопал по карманам, пытаясь добраться до аппарата. Да что с ним сегодня такое? Глюки, неотключенный телефон, упущенный упырь… Это усталость? Старость? О, еще и арбалет не разрядил, и посеребренный болт угрем скользнул в траву… Это старческий маразм.