Подойдя ближе, Алексей сунул руку в карман, вытащил свое новенькое удостоверение и ткнул им в сторону парня, успевшего смерить подозрительным взглядом незваного гостя.
– В жару и стужу жгучую, чтоб не было беды, – процитировал Кобылин. – Не пей ни в коем случае ты ведьминой воды.
Из кухни раздались сердитые голоса, но тут же стихли. Алексей с трудом представлял, что сейчас там происходит, но решил, что студенту приходится нелегко. Вспомнив карандашный набросок, охотник поежился. Было в этих предсказаниях что-то жутковатое. Неестественное.
Уже ныряя рыбкой в траву, он успел разжать пальцы, чтобы бросить телефон и оттолкнуться освободившейся ладонью от земли. Левой рукой на лету рвал с плеча ремень с пристегнутым арбалетом. Оттолкнувшись от мокрой травы, Кобылин сделал колесо и, едва его ноги коснулись земли, прыгнул в сторону, заложив сальто вправо. Уже приземляясь, сорвал с плеча ремень и швырнул его в скользящую следом за ним тень.
Ему, конечно, и раньше доводилось убивать. И нечисть. И людей. Защищая свою жизнь, защищая жизни других, неся справедливое возмездие. Но никогда он еще не убивал так хладнокровно, с холодной головой. Это уже нельзя было назвать охотой. Это была казнь.
Водитель послушно свернул с асфальтированного шоссе между новенькими домами и выехал на грязную, разбитую грузовиками дорогу, идущую между новостройками. Проехав вдоль забора, сделанного из гофрированных жестяных листов, армянин притормозил около указанной дыры и вопросительно уставился на пассажира.