Дела были действительно так себе. Все его попытки разузнать что-то про особое поручение Павла Петровича натыкались на бетонную стену молчания. Капитул Ордена четко обозначил свою позицию, издав персональный указ о подчинении городского координатора новому куратору, и замолчал, перестав отвечать на запросы Бороды.
– Скоро, – прошептал Треш. – Жди. Они проведут его мимо. Рядом.
– Ну как хотите, – вздохнул охотник, поворачиваясь к художнице. – Дарья, пожалуйста, припомни еще хоть что-нибудь про троллей, а? Рисунок, портрет, пейзаж или просто воспоминание о том, что тебе когда-то хотелось нарисовать.
– Где? – коротко спросил он, посматривая по сторонам.
В кромешной тьме мелькнул слабый огонек. Потом другой. Кобылин прищурился и понял, что это та самая крутящаяся лампочка. Которую что-то заслоняет. Алексей медленно поднял оружие, целясь в зыбкую черную фигуру, маячившую под источником света. И тогда он услышал звук. Шелест – похожий на тот, с которым волна впитывается в песок на берегу моря. Шелестящий звук, пронзительный, мерзкий, приближающийся… Шелест сотен крохотных ножек.
– Паршивый ресторанчик! – крикнул Кобылин, надеясь, что его оскал сойдет за улыбку. – Никогда не любил итальянскую кухню. Может, рванем за суши?