Кобылин отшвырнул пистолет «калашникова» – его магазин опустел – и снова согнулся пополам, хватаясь за перила. Он знал – надо торопиться. Пока дела идут хорошо, но если уцелевшие тролли навалятся все разом, отряду придет конец. Нужно торопиться, ударить первым, атаковать до того, как они придут в себя и поймут, что происходит.
Ведьма тяжело вздохнула и смерила охотника долгим взглядом. Похоже, действие таинственного зелья заканчивалось, и она наконец начинала мыслить ясно.
– Ну, примерно, – отозвался Григорий. – Смысл в том, что мы работаем теперь официально. На кого надо, кем надо, и далеко не все о нас знают, но зато те, кому положено, – знают. Понял? Мы уже не кустари-одиночки с моторами, у нас документики имеются. И когда кто-нибудь спросит, а какого вы тут делаете, мы вежливо ответим, а вот мы люди маленькие, звоните, пожалуйста, кому надо. Вам расскажут, что мы тут делаем. Если вам положено это знать.
– Ладно, – примирительно сказал Кобылин, вскидывая ладони. – Забудем про Гришу. Вы кто такой, Пашенька?
Нахмурившись, да так, что густые брови нависли над глубоко посаженными глазами, Борода вежливо молчал целую минуту и лишь потом прервал собеседника.