Он замер только на миг. Вглядываясь в ее глаза, в белоснежное лицо в обрамлении черных волос, в капельку алой крови на припухшей губе, он замер только на миг. Время словно остановилось, и он знал, что последует дальше. Знал, что успеет, что сможет, что должен…
– Привет, – подал голос охотник, зажигая крохотный диодный фонарик, свободно умещавшийся между пальцев. – Не возражаешь?
Какого черта он потащил ее сюда, в этот клоповник? Надо было сразу идти в гостиницу, где простаивал чудесный номер… Ах да. Он опасался слежки и преследования. В гостинице такое зрелище не осталось бы незамеченным – мужчина и женщина, растрепанные, в разодранной и подгорелой одежде, цепляясь друг за друга, вываливаются из такси… Да. Они вышли у магазина, а потом Кобылин задними дворами провел едва живую Линду к своему убежищу, примостившемуся позади многоэтажек.
Ну и что тут такого? Мертвый охотник. Ну и ладно. Ты же знал, что все этим кончится – когда-нибудь? Знал. Почему тогда такая реакция? Что за сопли? А, вот, поймал! Предсказание. Искал предсказание и – нашел. Да. Это страшновато. Неожиданно, как удар в спину. Непонятно, и оттого страшно.
– Ах, подумаешь? – разъярился Гриша. – Леша, крысы уходят из города. Семьями. Пачками! Слышал такое выражение – крысы бегут с корабля? Вот неплохо бы узнать, от чего именно они бегут.
– И тут ты тоже облажался, – печально сказал Кобылин. – Фиговая тебе досталась пешка. С брачком.