Это волшебным образом его отрезвило. Эйфория схлынула, словно ее и не было. Кобылину вспомнился рисунок художницы, тот самый, где тролли стояли у решетки. И – самый последний. Холодный пот прошиб охотника с головы до пят. Он попятился, выставив перед собой автомат, борясь с желанием протереть глаза рукой.
Алексей тут же сделал мостик, избежав удара ногой от первого громилы, уже выбравшегося из обломков двери, встал на руки, оттолкнулся от асфальта и вскочил на ноги. Не прекращая движения, он заложил сальто назад, сделал пируэт и приземлился у самого края площадки. Громила бросился следом, и не подумав помочь своему товарищу подняться на ноги, но Кобылина было уже не достать.
– Хуже? – изумился Кобылин. – Куда уж хуже! Смотри, у него уже ноги шевелятся! Придумай что-нибудь, умоляю!
– Послушай, – позвал он. – Так отчего вы бежите? Что за большое зло грядет?
Наступающий вечер согнал всех автолюбителей города с насиженных рабочих мест, и дороги мигом закупорило заторами из разноцветных, словно конфетти, машин. Кобылину пришлось не раз и не два сворачивать во дворы, чтобы объехать очередной затор, но дело того стоило. Он продвигался вперед – пусть и не так быстро, как ему хотелось бы.
Армянин покосился на сумасшедшего пассажира и медленно покачал головой. На его лысине заблестели капли пота.