Дальше мы шли молча, и у своих покоев герцог лишь сухо кивнул мне в знак благодарности. Не последовало даже просьбы не распространяться о случившемся, он, видимо, считал, что я и сама не буду делиться с жителями замка подробностями. Интересно, а он не переживал, что я кинусь писать отцу? Хотя вряд ли молодые аристократки о таком докладывают своей семье.
Герцог был еще жив, иначе бы вокруг него так не суетились. Но насколько серьезны травмы? Я не жалела супруга, знала его слишком мало, чтобы переживать о здоровье и благополучии. А те сведения, которые удалось получить здесь, в замке, мешали искреннее сочувствовать эль Шассеру. Поэтому и совесть моя оставалась чиста.
Угрозы меня не волновали. Он сейчас находился в ситуации, когда многое зависит от меня. Я-то могла сбежать и просто остаться без денег, а вот лорд… лорд похоже терял намного больше.
Опускалась я медленно, осторожно, чувствуя проникновение каждой клеточкой тела. Пальцы Гриса впились в ягодицы. Он хотел меня и так сильно, что едва сдерживался, но все же позволял мне творить то, что вздумается.
Передо мной на бархатной подложке лежал удивительной красоты рубиновый гарнитур – ожерелье, серьги и диадема. Белое золото и россыпь камней, похожая на брызги крови. Изыскано, утонченно и шикарно. Герцог, сам того не подозревая, угадал мою суть – нежная оболочка и заключенная в нее опасная страсть.
– Да. – Грис кивнул. – Но… – Он замолчал. – Наверное, я пожалею о сказанном, но считаю, что ты должна об этом знать. Когда-то очень давно я заказал этот гарнитур для своей жены… но так и не подарил…