— Я может, и такая…была…лет семьдесят назад, но твоя барбосинка редкостная засранка. — Рассмеялась Априя. — Сама-то мать, поди в городе не скучала? Ну-ка сознавайся, где тут у тебя еще дедки гожие хоть на что-нибудь припрятаны?
— Ну что? — Встретила вопросом командора Милана Хенгельман.
— В небылицах наплели плоть жрет, потроха выедает, так это не так, чистая смерть, убийство ради убийства, не играет, не тянет, каждый жест смерть. Это не охота дикого зверя, это работа разумного. — Я жестом предложил ему сесть за стол, где расторопная прислуга принялась накладывать ему снедь на тарелки. Он в отличие от старичков уселся без испугу и уговаривать себя не заставил. — Землю свою охраняют они, вот что я вам скажу.
— А здесь то что было не понятно? — Удивилась Шернье.
Пора. Я киваю, и вестовые отмашками своих флажков несут куда-то в даль мои приказы. Заскрипели весла в уключинах, загомонили люди, по берегам выстраиваясь шеренгами. Все вздрогнуло, единым целым организмом приходя в движение, тут же нарушая девственность утренней тишины сотней тысяч всевозможных звуков.